Il y avait au village,
Жил-был в одном городке,
Il y avait au village
Жил-был в одном городке
Un aveugle qui jouait sur son violon :
Слепой, что играл на своей скрипке:
Le regard dans les nuages,
Взгляд, устремлённый в небеса,
Un sourire sur le visage
Улыбка, не сходившая с лица,
Il jouait tout son cœur,
Он играл от всего сердца,
Nous reprenions.
Мы вторили ему!
Tous les enfants du village,
Все детишки этого городка,
Tous les enfants du village
Все детишки этого городка
Étaient là autours de lui le regardant
Собирались вокруг него, глядя,
Sous ses doigts naissaient l'ivresse
Как под его пальцами рождались упоение,
La chaleur d'une caresse,
Теплое прикосновение ласки.
Sous ses doigts naissaient la pluie
Под его пальцами рождались и дождик,
Et le beau temps.
И солнышко!
Son violon avait une âme
У его скрипки была душа,
Son violon avait une âme
У его скрипки была душа,
Qui s'était levée tout droit jusque au ciel.
Которая улетала в самое небо!
Dans nos yeux brillaient des larmes
В наших глазах блестели слёзы,
Et dans nos cœurs une flamme
И в наших сердцах рождалось пламя,
Qui riait de tous les feux de l'arc-en-ciel.
Которое смеялось отблесками всех цветов радуги!
Quand mon cœur est à l'orage
Когда в моём сердце собирается гроза,
Quand ma vie est à la rage
Когда в моей жизни начинается буря,
Je revois le vieil aveugle et son violon :
Я вспоминаю старенького слепого и его скрипку:
Et les yeux dans les nuages
Глаза, смотрящие в небо,
Un sourire sur le visage
Улыбка, играющая на губах.
Je m'en vais en fredonnant cette chanson.
И я ухожу, напевая эту мелодию!
Je m'en vais en fredonnant cette chanson.
И я исчезаю для всех неприятностей, мурлыкая себе эту песенку!
* Примечание переводчика:
Для этой песни был прообраз из детства Мирей -
выдержка из книги Мирей Матье "Моя судьба":
У меня перед глазами встаёт небольшая комната на первом этаже, которая служила то кухней, то столовой, то спальней (перед тем как лечь спать, мои родители отодвигали стол к стене и раскладывали диван-кровать), мама сидит и чистит картошку, вечереет, с работы приходит отец. Он говорит: "Сегодня я опять не мог купить мяса..." - "Бедный ты мой Роже, - отвечает мама, - я огорчена больше всего потому, что ты не поешь как следует..." Уж она-то хорошо знала, какой у него тяжёлый труд! Во всякое время года - и в холод, и в сильную жару - камень нелёгко поддаётся. Нужно немало сил. К тому же мама постоянно боялась, как бы отец снова не заболел.
Картошка, чечевица, чёрствый хлеб и чесночная похлебка - вот что мы обычно ели... Но мы чувствовали себя счастливыми, потому что были все вместе.
В доме всегда находили лишнюю тарелку для того, кто был ещё беднее нас. Зимой время от времени раздавался стук в дверь.
- А, это Шарло! - говорил папа.
И в самом деле это был Шарло.
Я так и не узнала его настоящего имени. Нет, он совсем не походил на Чарли Чаплина. Правда, как и тот, он был бродягой и все свои пожитки возил в старой детской коляске. Его красивую голову патриарха ещё больше украшала длинная борода, он ходил в потрёпанном берете и не расставался с большим зонтом, который уже давно потерял свою первоначальную форму.
- Заходи, согреешься немного, - приглашал его отец.
Старик усаживался возле печки, и мама подавала ему тарелку супа. Иногда он приносил с собой консервную банку: она заменяла ему котелок.
- Возьмите это с собой, - говорила мама, набивая её чечевицей или горохом...
- Почему он к нам приходит, мама? - спрашивала я потом. - Разве у него нет своего дома?
- Нет, у него есть крыша над головой. Но лучше бы у него, бедняги, вовсе крова не было. Его обобрал родной брат, всё у него отнял. У Шарло прежде были деньги и земля своя была, а теперь у этого горемыки ничего не осталось.
- Скажи, мама, он что - немного тронутый?
- Ты бы тоже умом тронулась, доведись тебе пережить такое. Его брат из себя первого богача строит, а невестка у него сущая ведьма. Под жильё они отвели ему сарайчик, а в дом не пускают. И когда однажды бедный Шарло забыл ключ от калитки, ему, несмотря на преклонный возраст, пришлось перелезать через ограду, рискуя распороть себе живот.
Мы, дети, очень любили Шарло. Говорил он мало, но все же иногда рассказывал занятные истории, помогая себе жестикуляцией; он всегда так приветливо смотрел на нас. И ел он с таким удовольствием... Потом уходил, затем снова возвращался нам на радость, ведь он хорошо к нам относился.
