Descending the cold steps of the institution
Спускаюсь по холодным ступенькам казённого учреждения:
For the politically insane never to be seen again
Больше этого политического фанатика никто не увидит;
Saying farewell to daylight
Прощаюсь с дневным светом,
From henceforth I shall rot in a stinking bed of wet straw
Отныне я должен гнить на вонючем ложе из сырой соломы.
Right from the ashes of life I learned to behave
Едва восстав из пепла жизни, я научился себя вести:
What to believe, what not to say, from cradle to grave
Во что верить, чего не нужно говорить от колыбели до могилы,
Ah, like a good little slave
О, словно послушный маленький раб.
Sucking my milk from the venomous tit of the state
Я пью молоко из ядовитых грудей государства.
This clearly designed to suppress every thought of escape
Это явно призвано подавлять всякую мысль о побеге.
Ah, I surrender to fate
О, я сдаюсь на волю судьбы...
No pity, no pity
Никакой жалости, никакой жалости,
Don't want no pity for me in this filthy cell
Я не хочу никакой жалости к себе в этой грязной клетке.
I'll see you in hell
Мы встретимся в аду,
See you in hell
Встретимся в аду.
Frozen in time,
Застывший во времени,
I'm a specimen pinned to my throne with an army of butterflies
Я тот, кто пригвождён к своему трону роем бабочек,
Pilloried placid and prone
Выставленный на осмеяние, безжизненный и лежащий ничком.
Ah, we were never alone
О, мы никогда, никогда не бываем одиноки.
No pity, no pity
Никакой жалости, никакой жалости,
Don't want no pity for me in this filthy cell
Я не хочу никакой жалости к себе в этой грязной клетке.
I'll see you in hell
Мы встретимся в аду.
After centuries of living with nothing but my convictions
После столетий жизни со сплошными обвинениями
Broken fingers clawing through the walls of my incarceration
Сломанные пальцы процарапывают стены моей тюрьмы,
Escaping the clutches of eternal damnation
Совершая побег из когтей вечных проклятий.
I was justified
Я был оправдан...
