Still alive all-knowing eye
Всё ещё живое всевидящее око,
Beneath your stream of word.
Сокрытое за потоком твоих слов.
You raped your word,
Ты исковеркал собственные слова,
Though none will ever to live to share.
Хотя никто не живёт, чтобы ими делиться.
The radiant stream, the promised hues
Ослепительный поток, обещанные оттенки,
From which your picture fell.
Из-за которых рухнула твоя картина.
Re-seal the components from atom hearts,
Заново скрепи компоненты атомных ядер,
Non-owner of worlds.
Нехозяин миров.
As uncommunication becomes the manifest
Когда невозможность общаться становится манифестом,
Our alien, architectural skeletons in unison collapse.
Архитектуры наших чужеродных скелетов рушатся в унисон.
Re-seal the components from atom hearts,
Заново скрепи компоненты атомных ядер,
Non-owner of worlds.
Нехозяин миров.
Death rode these silent caravans
Смерть ехала в этих тихих караванах
And steered them to the rim of the world.
И направляла их на край света.
Their diaries and withered letters,
Их дневники и выцветшие письма –
All devoted to the art of dying.
Всё подвержено искусству смерти.
The enterprise, academy,
Это предприятие, академия,
The crafts held in our hands,
Поделки в наших руках –
All devoted to the art of dying.
Всё подвержено искусству смерти.
No room to arrange,
Нет места, чтобы разложить
The final row of masks,
Последний ряд масок,
Drenched in chameleon-ink
Пропитанных чернилами-хамелеонами
For the grand charade.
Ради великой загадки.
The tongues that burn in you,
Языки, пылающие внутри тебя,
The slowly altered language
И медленно изменяющаяся речь,
That colonized your heartland,
Которая захватила твоё сердце,
Advanced through doors.
Войдя через двери.
And they still believe in you,
А они по-прежнему в тебя верят,
They still believe, believe in you.
Они по-прежнему верят, верят в тебя.
They seem to see so many things,
Кажется, они видят так много вещей,
Booked in your pestilent eye.
Занесённых в твой дурной глаз.
Your stale lids, your iris punctured
Твои высохшие веки, твоя радужная оболочка глаза проколота
By tongues licking a lie.
Языками, слизывающими ложь.
Death rode these silent caravans
Смерть ехала в этих тихих караванах
And steered them to the rim of the world.
И направляла их на край света.
Their diaries and withered letters,
Их дневники и выцветшие письма –
All devoted to the art of dying.
Всё подвержено искусству умирать.
The enterprise, wolvenlore,
Это предприятие, волчий мир,
Cursed seed of man.
Проклятое человеческое семя.
Plunged through the tunnels of uncreation,
Заброшенные в эти туннели разрушения,
We reach out to move the landmark
Мы протягиваем руки, чтобы сдвинуть эту веху,
Hands seeping down from the chronicles of time.
Проникая вглубь временных хроник.
The quill now blunt, the scribe devoured.
Теперь перо затупилось, а писарь убит.
