Nights came trolling ghost concertos
Ночь наступила под аккомпанемент напевов призрачного концерта,
Heartstrings a score of skeletal reaper bows
Сильные эмоции вызвала партитура склонившегося мрачного жнеца,
Playing torture chamber music allegretto
Играющего аллегретто в камере пыток,
Conducting over throes trashed to crescendo
Дирижируя страданиями в нарастающем темпе.
Skinless the dark shall scream
Закричала лишённая покрова тьма,
Hoarse Her symphonies
Охрипнув от Её симфонии.
Death mashed as the moon
Превращённая в месиво луна
That had lifted Her dreams
Вдохновляла Её сны
And frowned on the winding steps down
И, нахмурившись, спускалась по винтовой лестнице вниз,
To where the vulgar strayed,
Туда, где бродила вульгарность,
Taunting sick Her tender prey
Устало дразня Её ослабленную жертву...
She glided in Her bridal gown
Она плавно скользила в своём свадебном платье.
How sleep the pure
Какой невинный сон
Desire in Violent Overture
Страсти в неистовой увертюре.
An emanation of phantom madness
Излучая иллюзию безумия,
The Countess beheld in shroud
Графиня видела в саванах
By girls bereft of future vows
Девушек, лишённых грядущих обетов,
Soon to wed in white the frosted ground
Что вскоре обвенчаются на белой, покрытой инеем земле.
Burning like a brand on the countenance of god
Горящую, словно клеймо на лике Господа,
A yearning took Her hand to His Seraphim, bound
Страстное желание взяло Её руку и сковала с Серафимами.
Deep red hissed the cat whips
Шипела багровая плеть,
On the whim of ill-will
Потакая капризам зла,
Whilst She entranced, nonchalant, and bliss
Пока Она, очарованная, бесстрастная и блаженная,
Flayed further songs of overkill
Массово сдирала шкуры под песенные напевы.
How weep the pure
Какой невинный плач
Desire in Violent overture
Страсти в неистовой увертюре.
In a crescent-whine cellar of crushed roses
Нарастал плач в подвале истерзанных роз,
Pooled blood and broken dolls
Смешанной крови и разломанных кукол.
A torchlit shadow theatre souled
Свет от факелов в театре теней слились воедино
With the echoed cries of lives She stole
С эхом криков украденных Ею жизней.
Killing time
Пришло время убивать –
She struck the hours dead
Пробили часы смерти
In Her control
По Её велению.
Thus menopause
Таким образом, часы, остановившиеся на менопаузе,
Her clock of hacked out cunts
Взломали интимные чресла
Began to toll
И зазвонили снова.
"Thirteen chimes of ancient strain
«Тринадцать старинных колокольных перезвонов,
I conjure forth with dirge
Я продолжаю изгонять духов своей погребальной песней.
That fills the void with timbre pain
Это заполняет пустоту звуками боли,
To fulfil my sexual urge"
И удовлетворяет моё сексуальное влечение».
Frights came wailing from the Darkside
Явились причитающие призраки с Тёмной стороны,
Haunting lipless mouths a fugue of arcane diatribes
Их призрачные безгубые рты, словно фуга, изрекают диатрибы,
Velvet, their voices coffined Her in slumber
Их мягкие, словно бархат, голоса положили Её, спящую, в гроб,
Bespattered and appeased
Опозоренную и успокоенную,
As pregnant skies outside bore thunder
Словно беременные небеса перед поимевшим их громом.
How sleep the pure
Какой невинный плач
Desire in violent overture
Страсти в неистовой увертюре.
As when high winds
И когда сильные ветра
Attune whipped trees
Сливались воедино с исхлёстанными деревьями,
Her savage nature pitched
Её дикая природа опять
Would once again conduct the pleas
Требовала мольбы тех,
Of those She loved to agonies
Кого Она мучила своей любовью.
As if it were
И словно это было
The first time every night
Каждую ночь заново...
That She carved Her seal
Она высекла своё клеймо
In the flesh of life.
На плоти жизни.
