William Zanzinger killed poor Hattie Carroll
Уильям Занзингер убил бедную Хэтти Кэрролл
With a cane that he twirled around his diamond ring finger
Тростью, которую перекидывал через свой палец, унизанный бриллиантовым перстнем,
At a Baltimore hotel society gath'rin',
На званом вечере в балтиморском отеле,
And the cops were called in and his weapon took from him
Вызвали копов, оружие отобрали,
As they rode him in custody down to the station,
Его задержали и отвезли в участок,
And booked William Zanzinger for first-degree murder,
И обвинили в убийстве с отягчающими,
But you, who philosophize disgrace and criticize all fears,
Но вы, кто умствует о бесчестье и критикует все страхи,
Take the rag away from your face
Хватит прятать лица за платками,
Now ain't the time for your tears.
Сейчас не время для ваших слёз.
William Zanzinger, who at twenty-four years
Уильям Занзингер, который в свои двадцать четыре
Owns a tobacco farm of six hundred acres,
Владеет табачной фермой в шестьсот акров,
With rich wealthy parents, who provide and protect him,
Имеет состоятельных родителей, которые обеспечивают и покрывают его,
And high office relations in the politics of Maryland
А солидные связи среди властей Мэриленда
Reacted to his deed with a shrug of his shoulders
Ответили на его поступок пожатием плеч,
And swear words and sneering, and his tongue it was snarling,
Грубыми словами и остротами, голос рыкнул —
In a matter of minutes on bail was out walking,
И через несколько минут он вышел под залог,
But you, who philosophize disgrace and criticize all fears,
Но вы, кто умствует о бесчестье и критикует все страхи,
Take the rag away from your face
Хватит прятать лица за платками,
Now ain't the time for your tears.
Сейчас не время для ваших слёз.
Hattie Carroll was a maid in the kitchen,
Хэтти Кэрролл была кухонной прислугой,
She was fifty-one years old and gave birth to ten children,
Ей был пятьдесят один год, она родила десятерых детей,
Who carried the dishes and took out the garbage,
Таскала тарелки и выносила мусор,
And never sat once at the head of the table,
Никогда не сидела во главе стола,
And didn't even talk to the people at the table,
Даже не заговаривала с сидящими за столом,
Who just cleaned up all the food from the table,
Лишь убирала со стола объедки,
And emptied the ashtrays on a whole other level,
И вытряхивала пепельницы на другом этаже,
Got killed by a blow, lay slain by a cane
Она убита ударом, лежит, умерщвлённая тростью,
That sailed through the air and came down through the room,
Рассекшей воздух и перелетевшей через комнату,
Doomed and determined to destroy all the gentle,
Пущенной и обречённой уничтожить всё доброе,
And she never done nothing to William Zanzinger,
А она ничего не сделала Уильяму Занзингеру,
And you, who philosophize disgrace and criticize all fears,
А вы, кто умствует о бесчестье и критикует все страхи,
Take the rag away from your face
Хватит прятать лица за платками,
Now ain't the time for your tears.
Сейчас не время для ваших слёз.
In the courtroom of honor the judge pounded his gavel
В справедливой зале судья бил молотком,
To show that all's equal and that the courts are on the level,
Чтобы показать, что все равны и все суды прямы,
And that the strings in the books ain't pulled and persuaded,
И строки не вымарывают из книг и не кривят,
And that even the nobles get properly handled
И что даже нобили получают по заслугам,
Once that the cops have chased after and caught 'em,
Раз копы гнались и поймали их,
And that ladder of law has no top and no bottom,
Что у лестницы закона нет вершины и подножья,
Stared at the person who killed for no reason,
Глядел на человека, убившего без причины,
Who just happened to be feeling that way witout warning,
Который вдруг ни с того ни сего пожелал этого,
And he spoke through his cloak, most deep and distinguished,
Судья заговорил из-под мантии проникновенно и утончённо
And handed out strongly, for penalty and repentance,
И дал, ради кары и раскаяния,
William Zanzinger with a six-month sentence,
Уильяму Занзингеру шестимесячный срок,
Oh, but you, who philosophize disgrace and criticize all fears,
О, но вы, кто умствует о бесчестье и критикует все страхи,
Bury the rag deep in your face
Уткните свои лица поглубже в платки,
For now's the time for your tears.
Ибо сейчас самое время для ваших слёз.
Песня основа на реальных событиях: 9 февраля 1963 года в отеле "Эмерсон" в Балтиморе на Балу Старых Дев, пьяный двадцатичетырёхлетний Уильям Деверо Занцингер ударил игрушечной тростью пятидесятиоднолетнюю барменшу Хэтти Кэрролл за то, что она, не принесла ему немедленно заказанный бурбон. Через некоторое время Кэрролл, президент местного общества чернокожих, почувствовала себя плохо и была доставлена в больницу, где и скончалась через несколько часов от кровоизлияния в мозг. 28 августа того же года за убийство и нападение Занцингер был приговорён к шести месяцам тюрьмы.
