Auf dunklen Bänken sitzen sie gedrängt
Они сидят в тесноте на темных скамейках,
Und heben die erlosch'nen Blicke auf Zum Kreuz.
И их погасшие взгляды устремлены вверх на крест.
Die Lichter schimmern wie verhängt,
Огни тускло светят, будто под пеленой,
Und trüb und wie verhängt das Wundenhaupt.
И печальна и будто под пеленой израненная голова.
Der Weihrauch steigt aus güldenem Gefäß Zur Höhe auf,
Ладан поднимается из золотого сосуда вверх,
hinsterbender Gesang Verhaucht,
Умирающее пение затихает,
und ungewiss und süß verdämmert Wie heimgesucht der Raum.
И неопределенно и сладко забывается словно бы обрушившееся пространство.
Der Priester schreitet Vor den Altar;
Священник встает перед алтарем,
doch übt mit müdem Geist er Die frommen Bräuche –
Но исполняет благочестивые обычаи с утомленным разумом –
ein jämmerlicher Spieler,
Жалкий игрок
Vor schlechten Betern mit erstarrten Herzen,
Перед плохими богомольцами с бесчувственными сердцами
In seelenlosem Spiel mit Brot und Wein.
В бездушной игре с хлебом и вином.
Die Glocke klingt!
Бьет колокол!
Die Lichter flackern trüber - Und bleicher,
Огни мерцают еще тусклее и бледней,
wie verhängt das Wundenhaupt!
Словно под пеленой израненная голова!
Die Orgel rauscht!
Играет орган!
In toten Herzen schauert Erinnerung auf!
В мертвых сердцах шевелится воспоминание!
Ein blutend Schmerzensantlitz Hüllt sich in Dunkelheit
Кровоточащий, искаженный болью лик кутается во тьму,
und die Verzweiflung Starrt ihm aus vielen Augen nach ins Leere.
И из множества глаз, глядя в пустоту, за ним следит отчаяние,
Und eine, die wie aller Stimmen klang, Schluchzt auf –
И один голос, прозвучавший как все, зарыдал.
indes das Grauen wuchs im Raum,
Тем временем в пространстве нарастал ужас,
Das Todesgrauen wuchs:
Нарастал смертельный ужас:
Erbarme dich unser Herr!
Сжалься над нами, господь!
